Признаюсь, Алл,— я не смогла вспомнить фразу про толпу и девочку. А истории про мальчика Андрюшу такие забавные. Тем более про потерянного мальчика. 😉

«…Отправились мы как-то с Андреем изучать Тропаревский парк. Зашли далеко, в ту его часть, где еще ни разу не были. Место какое-то дикое, ни старушек прогуливающихся, ни мам с колясками. И не то чтобы мы заблудились, а так, слегка заплутали. И вот я, чтобы как-то расшевелить скучающего Андрея, говорю: «Здорово! Заблудились, кажется».

Андрей шел за мной по тропе. Снег в тот год не выпал. Лес был черным: черные стволы деревьев, черные опавшие листья под ногами, небо какое-то мрачное, да и темнело уже. «Как же мы теперь выйдем отсюда?» — спрашивает без всякого интереса Андрей. «Да выйдем как-нибудь. Здесь куда не пойдешь в какой-нибудь микрорайон выйдешь, но хотелось бы выйти в свой».
И вот я иду по тропе впереди него и жалуюсь, что у нас ни компаса, ни карты, и в лесу ни души, а только таинственные тени, и намекаю, что это, можно сказать, настоящее приключение. Потом поворачиваюсь, чтобы полюбоваться произведенным впечатлением, и вижу, что нет его на тропе. Две минуты назад был, шел за мною со скучающим видом, а сейчас нет.
«Андрей», — зову я. Ни звука. И хотя я понимаю, что уйти мальчик далеко не мог, потому как ребенок он задумчивый и ходит медленно, становится как-то не по себе. Со всех сторон черные деревья, спрятаться негде, ни оврагов, ни кустов поблизости, да и вряд ли пришло ему в голову прятаться от меня.

«Андрей», — зову я громче. Никого. Кручу головой во все стороны — нет ребенка, хотя точно знаю, что он где-то рядом. Я даже понимаю, почему его не вижу: одет он во все черное, штаны и куртку, на голове капюшон, и стоит ко мне спиной, поэтому и не отличить его от дерева. Я начинаю пристально всматриваться в лес: если замечу движущийся ствол — это Андрей. Но кругом тихо и безветренно, ни одна веточка не шелохнется.

«Андрей!» — ору я на весь лес. Нет ответа. Проходит минута, может быть больше, я замечаю, как потемнело в лесу, скоро и деревьев будет не видно. Меня охватывает паника. И вдруг вижу, как, отделившись от темной массы деревьев, быстрыми шагами идет ко мне Андрей. Лицо его серьезно и озабочено. Подходит ко мне вплотную, задирает голову и спрашивает: «Ты зачем меня зовешь?» «Как это зачем я тебя зову. Ты вообще-то куда делся? Ты почему от меня ушел?» «Да я пошел посмотреть, что там белеется. На разведку». «На разведку? Я же, кажется, объясняю, что мы заблудились, ни компаса, ни карты, и ни одного человека в лесу, узнать дорогу не у кого, и темнеет уже, а ты на разведку? Спросил бы меня, что там белеется, я бы тебе сразу сказала, что это пятый микрорайон Теплого Стана белеется!» «Я думал, вдруг наша улица». «Думал? А ну вставай на тропу впереди меня и попробуй только сойти с нее в сторону хоть на шаг!»

Ну, все, думаю, на сегодня приключений хватит. Мне было смешно и все еще как-то неспокойно от пережитого страха. Мой ребенок уныло брел по тропе впереди меня, разглядывая черные листья, я шла за ним и не спускала с него глаз.

Представьте себе, это был не единственный случай, когда я потеряла его в Тропаревском парке. Второй раз он потерялся летом. Заходим мы в парк, а там — толпа народу. Только начались летние каникулы, детей еще не вывезли на дачи, вот они все в парке и гуляют. Погода отличная, солнце, но не жарко, зелень свежая на деревьях, одеты как-то все по-праздничному, у детишек шарики в руках, велосипеды, машины на аккумуляторах, игрушки на дистанционном управлении. И все это движется, такое пестрое, яркое. Праздник, да и только!

Я остановилась и оглядываю всю эту разноцветную толпу, прикидываю, какой маршрут для прогулки лучше выбрать. Решаю посоветоваться с Андреем, поворачиваю голову, а его нет. Вот только что был здесь, и нет его, смешался, как говорится, с праздничной толпой. А так как ребенок он крайне рассеянный, то никогда не удосуживается посмотреть, идет ли мама в том же направлении, что и он или нет, гуляет всегда так, как будто один на прогулку вышел, и даже слегка удивляется, когда обнаруживает меня рядом. Ну, все, думаю, сейчас уйдет, и среди этих шариков я его не найду.

Пытаюсь отыскать его глазами: точно помню, что ребенок был в красной кепке. Ну, вот ни одной красной кепки в приделах видимости и все тут! Я и шею вытягиваю, и на цыпочки поднимаюсь, и в глаза всем подряд заглядываю… Нет моего ребенка! Понимаю, что глупо, но начинаю его звать, не очень громко, как будто не зову, а обращаюсь к кому-то по имени. Никто не откликается, и даже не смотрит на меня.

«Андрей!!» — зову громче. Народ с интересом на меня поглядывает. Постояла, помолчала, неловко как-то истерить посреди праздношатающейся публики, а потом как потерявшейся ребенок начинаю кричать: «А-а-андрей!!! Андре-е-ей!!!» Тут даже движение толпы замедлилось, все повернулись в мою сторону и ждут, что дальше будет. И хотя я знаю, что Андрей никогда на свое имя не откликается почему-то, все равно стою и зову его. От неловкости и отчаяния опускаю глаза и вижу, что вот он, стоит рядом, почти вплотную и, приоткрыв рот, с удивлением на меня смотрит.

«Ты где был? — говорю, — Куда ты все время исчезаешь?» «Да я же здесь и стою! Я тут всегда стоял. Ты что, не знаешь разве?» — удивляется он. «Ну, раз зову, значит, не знаю!» «Да как же ты не знаешь! Мы пришли сюда и остановились, и вот я стою!» «А если ты здесь стоишь, ты что не можешь меня за руку дернуть, или сказать „Здесь я, мама, не ори!“? Видишь, на нас теперь все смотрят, пошли отсюда». И мы пошли.

Смешно получилось, ведь он действительно так и стоял все это время рядом, просто смотрел в другую сторону, шарики разглядывал или вместе со мной искал глазами в толпе самого себя, вот я его и не видела. А красная кепка слишком близка ко мне была, чтобы ее разглядеть.

Нет, ну это же просто удивительно, как легко удается детям мимикрировать! Как ловко они сливаются с объектами живой и неживой природы: деревьями, песочницами, товарами на полках магазина, с другими детьми, наконец!»