В детстве я давила божьих коровок. Оглядывалась, — не видит ли кто? Искала их на дорожке и давила сандаликом. Нет, я этого совершенно не помню. Мне рассказывала об этом совсем недавно моя мама. Ей было так неприятно это, что она даже папе не стала рассказывать.

Когда мне было лет 16, я перестала есть мясо. Совсем. Во всех видах. А так же рыбу. И ловить её перестала, хотя до того момента была большой охотницей до рыбной ловли. Не хотела причинять боль животным. Большим и маленьким.

Значит, со временем жестокость детская перерастается?

Недавно наблюдала, как мои девчонки играют. Хорошо играли вместе, придумывая на ходу какую-то историю. А потом отвлеклись, и Алёнка вдруг ущипнула Васёну за руку. Сильно ущипнула. И была у нее в глазах в этот момент какая-то жажда, или желание неудержимое. А главное, знает ведь, что сделала больно, что маленьких обижать нельзя. Но поделать с собой, как будто, ничего не могла. И жалела сестренку сама потом.

Откуда это желание сделать больно кому-то? Может, дети так мир познают?